fbpx

Новости

Глобальный кризис: Вызовы будущего

Все вообще теперь идет со скрипом. Империя похожа на трирему в канале, для триремы слишком узком. Гребцы колотят веслами по суше, и камни сильно обдирают борт. 

article_274

 

 

 

 

Все вообще теперь идет со скрипом. Империя похожа на трирему в канале, для триремы слишком узком. 
Гребцы колотят веслами по суше, и камни сильно обдирают борт.
Нет, не сказать, чтоб мы совсем застряли! Движенье есть, движенье происходит. 
Мы все-таки плывем. И нас никто не обгоняет. Но, увы, как мало похоже это на былую скорость! 

Иосиф Бродский. Post aetatem nostram (1970) 


Главная опасность сегодняшнего дня — надежда на восстановление status quo. «Стремятся удержать status quo в надежде на то, что нефтяные цены пойдут вверх, а с фискальными нестыковками можно будет разобраться потом… Москва пытается пережить кризис без видимых реформ в бюджетной, банковской областях, в сфере естественных монополий» — такую оценку ситуации дали аналитики JPMorgan, посетившие Россию в июне 2009 г. Она достаточно точно характеризует настроения, господствующие в политической элите и широких общественных кругах. В этом нет ничего удивительного: именно с динамикой цен на нефть (газ и металлы) связывало господствующее мнение экономический подъем 1999-2007 гг., равно как и начало нынешнего кризиса. Естественно, что выход из кризиса ассоциируется с повышением цен на энергоресурсы и, соответственно, этот показатель привлекает повышенное внимание решительно всех — как говорили раньше, «от рабочего до министра». Надежда, что скоро «все образуется» и мы опять вернемся к политике «управления ростом благосостояния», пока остается доминирующей.

Не только нефть

Проблема не в том, что роль топливно-энергетического сектора в экономическом росте России последнего десятилетия, как правило, сильно преувеличивают. Благоприятная экспортная конъюнктура вносила, конечно, заметный вклад в обеспечение высокой динамики отечественной экономики. Экспортная выручка укрепляла доходную базу бюджета и позволяла подхлестывать рост при помощи еще более быстро растущего государственного спроса, т. е. нарастающих бюджетных вливаний. Однако для понимания нынешней ситуации и тенденций дальнейшего развития экономики важно признать, что высокие мировые цены на топливо являлись лишь одним из факторов, детерминировавших экономический рост, причем фактором, имевшим положительный эффект только в совокупности с другими обстоятельствами и благодаря этим другим обстоятельствам.

Во-первых, высокие цены на нефть и газ складывались на фоне беспрецедентного мирового экономического бума. Именно глобальный рост, порождаемый им спрос и связанные с ним низкие процентные ставки на финансовых рынках сформировали основу российского роста. Следует, однако, обратить внимание на уникальность этого феномена — повышение цен на базовые ресурсы (топливо и металлы) следовало за глобальным ростом и не становилось его сдерживающим фактором, как это было, например в 1970-х гг.

Во-вторых, важную роль сыграли внутриполитические факторы, и прежде всего достигнутая к концу 1990-х гг. макроэкономическая и политическая стабилизация. Революционная трансформация была завершена, элита в значительной мере консолидировалась, а страна получила важную прививку от финансового популизма. Консервативная фискальная политика стала основой нового экономического курса, что почти на десятилетие стало базой экономического курса страны.

Из сказанного следует, что цены на нефть и газ сами по себе не могут быть фактором или критерием оценки перспектив экономического развития России. Благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура может, разумеется, способствовать повышению устойчивости бюджетной системы, что само по себе важно (особенно для обеспечения социальной и политической стабильности). Однако из этого никак не вытекает неизбежность восстановления российского экономического роста высокими темпами. Высокие цены на продукцию топливно-энергетического комплекса могут (и с высокой вероятностью будут) угнетать экономический рост в большинстве развитых стран, что негативным образом будет сказываться и на российской экономике, для развития которой важен динамичный мировой спрос, а не только акцизные доходы бюджета.

Нынешний кризис имеет системный характер. Он не может быть сведен к циклическим конъюнктурным колебаниям, когда за спадом автоматически следует подъем. Подъем, конечно, последует за спадом, однако для этого подъема должны будут произойти существенные изменения в технологической и организационной базе мировой экономики и отдельных стран. Именно от того, как та или иная страна сможет трансформировать свою структуру, приспособиться к новым глобальным вызовам, зависит ее облик и место в послекризисном мире. Ожидание восстановления докризисного status quo является самой опасной политикой в настоящее время.

Смотреть в будущее

Налицо серьезный интеллектуальный вызов и невозможность оставаться в экономической парадигме предыдущих десятилетий. Появились новые инструменты финансового рынка, с регулированием которых государства, как выяснилось, справляться пока не способны. Экономическая дискуссия по вопросам противодействия кризису вращается пока вокруг традиционных для ХХ в. проблем: кейнсианство vs. монетаризм, либерализм vs. дирижизм, причем на каждый аргумент, свидетельствующий в пользу того, что произошедшее является «провалом рынка», находится не менее убедительный аргумент в пользу «провала государства». Антикризисная экономическая политика также пока вращается вокруг этих двух моделей, причем на практике сочетаются кейнсианские методы регулирования спроса (через бюджетные стимулы) и монетаристские методы воздействия на предложение (через смягчение денежной политики).

Все более остро встают вопросы новой модели регулирования, причем уже и в глобальном (всемирном) масштабе. Правда, до утверждений о необходимости регулирования производства, т. е. возврата к модели середины ХХ в. (до неоконсервативной революции) дискуссия пока не дошла — слишком тяжелым опытом для мира стали тенденции к огосударствлению (вплоть до всеобщего огосударствления) прошлого столетия, и пока возвращаться к нему никакая из ответственных политических сил не собирается, хотя Кейнс и является самым популярным экономистом в современном мире. Пока речь идет о модели регулирования финансовых рынков, причем в глобальном масштабе, и это тоже было бы инновацией — со стороны государства или некоторого союза влиятельных государств.

Наконец, все активнее обсуждается вопрос о перспективах смены технологического уклада. Если 1930-е гг. знаменовали собой завершение перехода к крупному машинному производству (конвейер, другие индустриальные технологии), а в 1970-е гг. была создана база для микроэлектроники и современных компьютерных технологий, то в настоящее время, по мнению некоторых исследователей, начался переход к освоению более глубокого пласта мироздания: биотехнологии, нанотехнологии, информационно-коммуникативные технологии должны стать ключевыми направлениями развития и оказаться сферой острой конкурентной борьбы.

Неудивительно, что задачи коренного структурного обновления в ходе кризиса ставят перед собой не только страны догоняющего развития, но и наиболее развитые государства. Их элита понимает, что игнорирование инновационных вызовов в условиях кризиса чревато утратой лидерских позиций и стратегическим поражением в глобальной конкуренции. Недаром администрация США постоянно подчеркивает необходимость достижения качественно нового состояния страны после кризиса, причем имеется в виду модернизация не только технологий, но и социально-экономических институтов. «Новая американская экономика будет в другом — и лучшем — состоянии, чем до кризиса, — считает Лоуренс Саммерс, директор Национального экономического совета. — Она будет больше ориентирована на экспорт и меньше на потребление, больше на сохранение окружающей среды и меньше на энергоемкость, больше на биотехнологии, производство программного обеспечения, строительство и меньше на финансовые технологии и, наконец, больше на средний класс и меньше на рост доходов непропорционально малой части населения».

Продолжение статьи читайте в следующую среду, 19.08.2009. Полная версия будет опубликована в журнале «Экономическая политика».

Автор — ректор Академии народного хозяйства при правительстве РФ

EMBA ИБДА РАНХиГС
Программа