Коллеги!

Этой зимой норвежец Торгейр Хиграфф хочет повторить подвиг Тура Хейердала и совершить еще одно путешествие на плоту «Кон-Тики-2»: из Перу до острова Пасхи и вернуться обратно. Для более точного представления: вся экспедиция будет совершена на небольшом плоту с маленькой хижиной, а значит участники столкнутся со всеми трудностями, которые только возможны в открытом море.

В команде оказался русский врач - Сергей Гольцов. Сегодня мы публикуем интересную заметку из блога Сергея про подготовку к экспедиции: какие кейсы нужно решить перед тем, как отправиться в открытое море и чего не могут норвежские врачи по сравнению с их русскими коллегами.

Рекомендуем к прочтению!

Когда Торгейр Хиграфф объявил о поиске в команду Kon-Tiki II русского врача, никто не удивился. Образ Юрия Сенкевича настолько тесно ассоциировался с Туром Хейердалом и его путешествиями, что большинство даже забыло, что первая экспедиция Kon-Tiki в 1947 году вообще не предполагала серьезного медицинского сопровождения. И лишь потом, когда проекты становились все сложнее, а интерес к экспедициям Тура Хейердала стал международным, в команду был приглашен русский врач, который впоследствии стал ближайшим другом Тура Хейердала.

Я и сам думал, что русский медик – это, скорее, дань памяти моему знаменитому коллеге. «Для экспедиции Kon-Tiki II нам очень нужен настоящий российский герой. Хорошо, если это будет врач, как Юрий Сенкевич, –неоднократно говорил журналистам Торгейр Хиграфф — это связано с тем, что мы хотим собрать международную команду, как некогда Хейердал собрал на своём судне. Многие хорошие врачи получают образование именно в России».

Тогда я не придал значение этим словам: ни когда читал эту новость, ни когда проводил собеседования по Скайпу. Герой-врач? Странное сочетание! Вот шкипер – герой, ведёт лодку сквозь шторм, ловя парусом ветер! Вот лидер экспедиции Торгейр Хиграфф – тоже герой, который берет на себя огромную ответственность перед всеми участниками экспедиции, да что там, весь мир будет пристально следить за ним следующие полгода – вот это испытание на прочность. А врач, какой же он герой?

Всю важность слов Торгейра я понял позже. На второй день пребывания в Бергене, нашу команду принял Норвежский госпиталь морской медицины в Университетской больнице Хаукеланд, где и размещается Центр телемедицины Radio Medico Norway. Это не просто больница, а скорее, город в городе. Огромная система большого количества строений разного предназначения. Здесь и стационары, операционные, поликлиники, научные центры, вертолетные площадки, системы трансфера пациентов из одного помещения в другое. Основное здание уникально своей архитектурной формой, что связывает каждое отделение с остальными по принципу пчелиных сот. Внутренняя экспликация помещений довольно интуитивна и понятна – не заблудишься. Нас очень тепло встретили директор Центра телемедицины Агнар Тветен (Agnar Tveten) и руководитель образовательного курса, который осуществляет подготовку врачей для оказания медицинских манипуляций в океане при помощи средств телекоммуникаций.

Как я уже говорил, Норвегия – это флагман телемедицины в мире. Оказывается, что этот госпиталь работает не только на Норвегию, но и вообще на весь мир. Он осуществляет поддержку всему мировому океаническому сообществу. То есть любые суда в океане, яхты ли это, или суда профессиональной добычи рыбы, имеют возможность соединиться через спутник с Radio Medico Norway. Свои рассказы хозяева подтверждали впечатляющей статистикой оказания медицинской помощи – это тысячи случаев спасения людей с помощью вертолетов, спецтехники и... телемедицины.

Признаюсь, сначала я немного растерялся от всей этой технической мощи. Да, у себя в NEO-Clinic мы тоже используем последние новейшие технологии в области лазерной медицины, в области вспомогательных репродуктивных технологий, в области администрирования и управления. Но тут был еще более совершенный «технозверь». Я столкнулся с технологиями, которые через спутник позволяют обмениваться информацией в режиме реального времени из любой точки суши и океана. Понятно, что в основе этих технологий компьютер, какие-то серверы, алгоритмы… Но, главное, они не зависают! Вообще! Ни на секунду! Картинка, которую передает спутник из одного уголка Земли в другой, поражает своей точностью и совершенством: идет без задержки,  без «квадратиков», там можно рассмотреть зрачок, инъекцию склер, микрососудики глазного яблока. На мониторе можно рассмотреть состояние сосочков языка, достаточно попросить пациента высунуть язык и прислонить к его языку камеру – всё это передается на расстояния в десятки тысяч километров. Именно эта техническая мощь повергла нас с Борисом Романовым не столько в профессиональный, сколько в общечеловеческий шок о технических возможностях на службе медиков. Мы, доктора с большим стажем и опытом работы, казалось бы, перевидавшие все, чувствовали себя детьми, попавшими в Диснейленд.

Первый вопрос, который возник после экскурсии по госпиталю, после рассказа и демонстрации всей мощи норвежской телемедицины, был: «А мы-то зачем здесь?» Ведь то, что мы увидели – это космос! Какую роль мы сможем сыграть? Обычные русские врачи…) Но, как выяснилось в дальнейшем, роботы роботами, а собрать информацию, понять, что происходит в условиях реального происшествия сможет только реальный человек, не «Электроник». При всей созданной технической мощи никто не отменяет человеческое восприятие происходящего.

И вот начались тренинги. Нас с Борисом анкетировали и тестировали под секундомер, как мы оказываем медицинскую помощь подставным пациентам. И условия, надо сказать, не всегда были «игровыми». Когда мы отрабатывали кейс «открытая рана кисти», шкипер Оуэн сказал: «А зачем кейс? Вот она, эта рана». И показал 3-4-сантиметровую щепу, которая была вбита ему в ладонь. Он два дня ходил с такой раной, и она его не беспокоила. Еще одно подтверждение тому, что норвежцы очень сильные люди: и физически, и духом, чтобы обращать внимание на такие «мелочи».

Вообще, кейсы были очень разнообразные. Более того, в процессе каждый из нас, и я, и Борис, и Торгейр, и Пол, и Оуэн, и Кари – все мы побывали и в роли врача, и в роли пациента, и в роли консультанта, и оператора, принимающего вызов, и в роли того, кто держит камеру. После того, как заполнялся чек-лист мы собирались в комнате для брифинга и занимались разбором каждого кейса, кто как себя вел, какие ошибки допускал, и скажу честно, за увесистым словом никто в карман не лез, особенно для тех, кто допускал ошибку. На плоту, посреди Тихого океана, права на ошибку не будет ни у кого.

Участие всех членов команды (тех, кто не имеет медицинского образования) в отработке кейсов врачи телемедицины объяснили просто: «Не для того, чтобы они знали, как оказывать медицинскую помощь, а для того, чтобы они знали, какую медицинскую помощь будут оказывать им самим». Каждый участник нашего путешествия должен понимать, насколько это сложно оказывать медицинскую помощь в экстремальных условиях. Но и бояться, мешать и препятствовать врачу нельзя, понимая какие врач проводит с тобой манипуляции.

Условия оказания помощи были максимально похожи на реальные. Да, пусть все происходило в комнате или на борту пришвартованной шхуны, но эмоционально кейсы не уступали реальным условиям. При отработке кейса «Пробитая голова» пришлось закричать на переволновавшихся и горланящих участников: «Shut up! Listen to me!» И надо признать, гвалт прекратился, в этот момент главным на корабле был доктор. Хотя надеюсь, что в реальных условиях кричать на борту плота мне не придется ни по какому поводу.

Вообще, эмоции при прохождении зашкаливали даже больше у норвежцев, которые вообще-то славятся спокойным «нордическим» характером. И надо сказать, в этом была наша с Борисом вина. Представьте себе, русские доктора проходят сложнейший кейс за 8 минут при заявленном стандарте в… 13 минут. Или, хуже того, нарушают алгоритмы! Вместо того, чтобы приступить к алгоритму «Вызов транспортного борта для эвакуации при остром аппендиците» русский врач приступает к стандарту оперативного вмешательства на судне и проводит аппендэктомию! Именно в этот момент директор Центра Телемедицины, бросив свой наблюдательный пост (он следил за прохождением чек-листа через камеру), выбежал к нам с криком: «Crazy Russians doctors! It’s impossible!» Но удаление аппендицита Борис Романов «провел» безупречно, чем окончательно поверг в шок норвежских медиков.

В этот момент я вспомнил, как Юрий Сенкевич на борту папирусной лодки «Ра» был готов провести точно такое же оперативное вмешательство. Вот так, спустя почти 50 лет, несмотря на технологический прорыв, всю мощь современного оборудования, мы, русские врачи, еще раз доказали, что готовы нарушить любые алгоритмы во имя спасения человеческой жизни! И не страшны нам никакие сложности! И здесь я, кажется, понял смысл тех самых слов Торгейра о враче-герое и о ценности российского медицинского образования.

Во время прохождения одного из самых сложных кейсов «Субарахноидальное кровотечение. Травма головы поломанной мачтой» мы с Борисом привнесли нечто новое, чем опять же удивили норвежских врачей. Это касалось ранней катеризации сосуда для обеспечения магистрального доступа к вене. Все дело в том, что большинство случаев, связанных с травмой головного мозга, сопровождается падением давления. И в условиях бортовой качки, в условиях океана иногда очень сложно попасть иглой в «спавшуюся» вену. Поэтому, пока наш «пациент» ещё держал давление, мы с момента обнаружения пациента сразу заходили в вену, фиксировали катетер и таким образом обеспечивали прямой венозный доступ независимо от состояния давления пациента. Может быть, пациент и удержит давление, может быть, и не понадобится этот катетер, но мы прогнозировали самый худший вариант по принципу «предполагай худшее и ты не будешь разочарован в последствиях». С катетером пациент может находиться столько, сколько нужно доктору без каких-либо проблем с доступом к системе его кровообращения. Это заинтересовало норвежцев, вызвало неподдельную дискуссию, но норвежским докторам было трудно нам возразить, ведь ранний доступ в вену – это залог профилактики развития будущих проблемных ситуаций.

Прощались мы с Норвежским центром телемедицины в абсолютной уверенности: этот «зверь» всё-таки ручной. Ни одна технология не заменит ясный разум человека, ни один даже суперскоростной компьютер не сравнится с быстротой и живостью человеческой мысли. В этом опять же прослеживается параллель с Туром Хейердалом – ведь Тихий океан он перешёл на бальсовом плоту Kon-Tiki, а не на яхте, тем самым доказав, что залог успеха не в современном оборудовании или машине, а в самом человеке, в наших знаниях и умениях, в нашей голове и в наших руках.

На прощание нам с Борисом директор Центра телемедицины подарил по книге о медицине на борту. Мне с подписью, содержащей фразу «brave doctor». И, вспомнив слова Торгейра, я понял, что именно благодаря Kon-Tiki я и мой коллега Борис и есть тот самый, искомый лидером экспедиции, Brave doctor.