fbpx

Новости

«Что может быть круче военизированного фашизма?»

Коллеги!

Сегодня мы публикуем интервью Георгия Дерлугьяна, известного социолога, ученика Иммануила Валлерстайна, профессора социологии Нью-Йоркского университета в Абу-Даби. Он дал свою оценку новейшим политическим событиям, от появления ИГИЛ до российско-турецкого конфликта.

У Георгия Дерлугьяна авторский курс для слушателей нашей программы Executive MBA ИБДА РАНХиГС.

29 ноября на ярмарке non/fiction был представлен двухтомный перевод «Мир-системы модерна» Иммануила Валлерстайна, выпущенный издательством Университета Дмитрия Пожарского. Главный труд живого классика социологии излагает основы его теории мир-системного анализа: так, по Валлерстайну, в современном мире не осталось империй, но существует всего одна доминирующая экономическая система (мир-экономика). Она сформировалась в нескольких западноевропейских государствах в XVI веке и восторжествовала в глобальном масштабе к XIX веку. Валлерстайн отвергает теорию модернизации, утверждающую одинаковые этапы развития для разных обществ, и вместо временного критерия предлагает пространственный: государства делятся не на развитые и отсталые, а на те, что находятся в центре капиталистической мир-экономики, в его полупериферии или периферии (примером полупериферийных исторически можно считать Османскую, Португальскую и Российскую империю). «Воздух» встретился с Георгием Дерлугьяном, профессором социологии Нью-Йоркского университета в Абу-Даби и автором предисловия к переводу «Мир-систем модерна».

Наверное, все вас спрашивают о том, можно ли применять идеи Валлерстайна к объяснению того, что сейчас происходит. То же ИГИЛ, как оно вписывается в идею о существовании единой глобальной мир-системы?

Появление ИГИЛ, вероятно, признак распада самой миросистемы современности. В Африке и на Ближнем Востоке рушатся государственные порядки, некогда выстраивавшиеся с огромными жертвами европейским колониализмом. Своим студентам в Эмиратах в курсе по социологии государств я показываю фильм «Лоуренс Аравийский». Помните знаменитый финальный диалог? «Видите ли, мистер Лоуренс, месяц назад мистер Сайкс, британский государственный служащий, встретился с мсье Пико, французским государственным служащим, и они уже провели будущие границы». Именно эти государственные образования после Второй мировой войны пытались превратить из чисто колониальных в развивающиеся страны. Проекты модернизации шли тогда по двумя путям: социалистическим и либерально-капиталистическим. На деле, впрочем, большинство лидеров третьего мира, всевозможных полковников-модернизаторов, следовали скорее фашистским образцам. Ведь заставил же Муссолини итальянские поезда ходить по расписанию? И что может быть решительнее, круче военизированного фашизма? Пусть вслух такое после 1945 года не произносили, но и турецкие кемалисты, и насеристы Египта, и «арабские социалистические» партии Баас в Ираке и Сирии формировались под влиянием европейского фашизма. Только у арабских полковников не очень получилось. Вместо подлинно националистической общеарабской диктатуры и сильного государства в той же Сирии получилось лишь правление клана алавитов

А почему не получилось?

В Сирии долгое время, с одной стороны, была сильна тайная полиция, точнее несколько контрразведок, приглядывающих друг за другом, а с другой — людям казалось, что они все-таки получат достойное существование, что страна их растет. И потому терпели. Но в какой-то момент исчезает надежда, что страна крепнет и что дети пойдут дальше родителей. И тогда зачем терпеть или зачем гибнуть за эту власть? Многие решили, что скорее бежать надо.

Но почему когда-то коммунистические, фашистские, социал-демократические или либеральные идеи, казалось, работали, а теперь отказывает все? Дело далеко не только в политике. Мир вошел в такой колоссальный эволюционный переход, который даже миросистемный анализ Валлерстайна не вполне ухватывает. Но выразить это можно вроде простыми словами — происходит отмирание деревни. Везде, по всему миру. Деревня и соседская община возникли где-то девять тысяч лет назад. Деревня жестко организовывала человеческое существование с рождения до смерти. Было понятно, кто принимает роды, кто воспитывает детей, что делают мальчики, что делают девочки, что люди делают на свадьбе и похоронах. Это была нелегкая, но по-своему очень цельная жизнь. И вот в XIX веке деревня начинает заканчиваться в индустриальных странах Запада — но тогда на довольно благоприятных условиях. Скажем, бывших английских и шотландских крестьян отправили на завоевание колоний, и они стали австралийцами, новозеландцами. Они вытеснили коренное население стран, в которые мигрировали. В XX веке колоссальный рост техники позволил накормить гораздо большее количество людей, и потомки мигрантов из сел Запада, а затем и России стали со временем городским средним классом. Сегодня деревня исчезает уже на Востоке, на глазах у нас в Китае и даже в Африке. И вот там население миллиардами движется в города, но городов для них нет. Они попадают в глобальные гетто, огромные бидонвили. Вы слышали, например, о существовании городов Кано или Кадуна?

Знаменитая книга Валлерстайна, наконец-то переведенная на русский, к которой Дерлугьян написал предисловие

Нет, к сожалению. Судя по названию, это не Китай.

Это города в Нигерии, население которых насчитывает 5–8 миллионов человек. Хотя каким подсчетам там верить? Вы только слышали про «Боко харам», но не знаете, что есть такие города, где живут миллионы человек и при этом нет практически никакой городской инфраструктуры. Это просто огромная нахаловка, хаотическое столпотворение люмпенских масс. Глобализация взломала старый уклад, но не создала ничего взамен деревни. Что-то ведь должно давать людям уверенность в себе, какое-то ощущение общины. Национальное государство в ХХ веке давало это чувство общины, и не просто через флаг, гимн и идентичность, а через участие в массовом индустриальном производстве и массовое потребление, через массовое образование и не в последнюю очередь массовую службу в армии. Как раз тут миросистемный анализ очень полезен. Валлерстайн еще в 1980-е годы предсказывал кризис государства. Он говорил, что есть три выхода из ситуации, когда люди разуверились в государствах. Один выход — это махнуть на свое государство рукой и уехать из него. Русские называют это «пора валить», а вообще это называется миграцией. Если вам не удалось модернизировать страну, вы попробуете модернизировать хотя бы свою семью, переместив ее в мировые центры всеми правдами и неправдами. Второе — это попытаться создать более сильное государство путем завоевания. Саддам Хусейн, например, пытался создать такое государство, но это не могли потерпеть. Сегодня Россия пытается создать более сильное государство и воодушевить свое население идеей национального реванша. И она натолкнулась на вполне аналогичную стратегию Турции, которая добивается того же реванша. Но есть и третий вариант — подменить государство религиозной сектой. Так, после двух столетий, казалось, триумфа атеизма по всему миру возникают фундаменталистские движения. Мы все время слышим об исламском фундаментализме, но при этом, например, в Индии сейчас правительство запрещает есть коров.

Вы упомянули столкновение России и Турции. С точки зрения мир-системного анализа в этом есть логика: два государства полупериферии рвутся в центр мир-системы, а в нем есть место только для одного? Или это более-менее случайно?

В любой сложной системе очень много двигающихся частей и потому много случайностей. Экономика и политика — не совсем шахматы, а скорее эдакие многомерные нарды, где надо быстро реагировать на выпавший зар. Тем не менее логика определенная есть. Эрдоган решает свои внутренние проблемы, проблему противостояния мощной оппозиции. Россия решает свои проблемы, и не только внутренние, но и, скажем, оппозиции, возникающей в бывших советских республиках. Если в геометрии параллели не пересекаются, то в политике еще как! Неожиданно и для турок, и для российского общества это привело к столкновению. Таких примеров очень много в истории, и они самые опасные. Великая французская революция развилась до якобинского террора и бонапартизма именно потому, что никто из серьезных людей такого не ожидал. Искушенным придворным интриганам Версаля привидеться не могло, что некто вроде Робеспьера или Наполеона отберет у них власть. Точно так же в августе 1914 года политики и генералы со всех сторон отказывались видеть, что индустриальная массовая война станет коллективным самоубийством имперских держав Запада. Так же и в 1991 году никто из советского руководства не верил в распад Советского Союза. Именно поэтому распад произошел так внезапно.

 
EMBA ИБДА РАНХиГС
Программа