Коллеги!

Сегодня на нашем блоге мы публикуем интервью Владимира Мау, ректора Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, об экономике, бизнесе и историческом тупике.

Экономика на развилке, один из двух возможных путей – в исторический тупик, а на втором нет однозначно верных решений. Страны нередко выбирали более легкий путь, знает эксперт по экономической истории Владимир Мау, пытающийся, будучи одним из главных экономических советников властей, убедить их не повторять ошибок прошлого.

– Как вы оцениваете сложившуюся ситуацию в экономике, какой диагноз поставите?

– В моем представлении, нынешняя ситуация характеризуется наложением нескольких разнородных кризисов. У нас есть набор структурных, или институциональных, проблем. Качество институтов не соответствует уровню развития экономики: по среднедушевому ВВП Россия относится к нижнему уровню развитых стран, а по качеству институтов – к развивающимся, причем не топовым. Это противоречие может быть временно нейтрализовано какими-то позитивными факторами, например ростом цен на нефть, а когда таких факторов нет, то возникает проблема.

Второй кризис – циклический. Из учебников мы знаем, что рыночная экономика развивается циклично, это связано с инвестиционным циклом, и сейчас мы находимся в его нижней фазе. Хотя проблема низких инвестиций всегда комплексная, не только циклическая – они могут падать и из-за ухудшения делового климата.

Третий кризис обусловлен двойным внешним шоком – ценами на нефть и финансовыми санкциями. Вот эти три кризиса сошлись в одной точке. На них еще наслаивается валютный, связанный с теми же внешними шоками. Когда внешние рынки закрылись, стабилизаторы в виде возможного притока капитала, которые работали бы при отсутствии санкций, отсутствуют. Поэтому поведение рубля существенно отличается от ситуации 2008–2009 гг., когда падение цен на нефть было более глубоким, но рубль колебался на уровне валют других сырьевых экономик.

– Отличается и политика ЦБ. Не правильнее ли было бы смягчать падение рубля, защищать какой-то объективный уровень, как в прошлый кризис? Не было бы валютного шока.

– Это вопрос, что лучше: ужасный конец или ужас без конца, быстрый выход на новое равновесие или растянутый. Можно было смягчать падение рубля, но результат был бы тот же, что и без смягчения, только мы бы остались с гораздо меньшими резервами. Нет, конечно, если вы имеете хрустальный шар и знаете будущее, знаете, когда цена нефти пойдет вверх, – через год-два, а не через 15, как это было с падением цен на нефть в середине 1980-х, – то можно тратить резервы. Но 15 лет – это уже все равно что никогда, это уже в другом поколении, в другой политической реальности. Для Советского Союза уже через пять лет оказалось «никогда». Поэтому, естественно, нужно понимать, чем рискуешь. ЦБ в 2008 г. рисковал резервами, но рисковал в совершенно иной внешнеполитической ситуации, понимая, что мы будем развиваться при тех же отношениях с партнерами, что при отскоке деньги вернутся, что инвестиции могут замещаться внешними кредитами. Оснований тратить резервы было больше, чем сейчас, когда есть высокая вероятность, что они не восстановятся в прежнем объеме, и когда закрыто большинство источников финансирования.