Вы никогда не задумывались, почему многие успешные люди любят путешествовать. Возможно, секрет кроется в образе жизни и стремлении открывать новые миры.

Как Вы считаете, деловой успех и любовь к путешествиям, это совпадение или закономерность?

Сегодня мы открываем новую рубрику под названием «Движение жизни», и публикуем интервью со специалистом в области концептуального анализа и проектирования, доктором технических наук, профессором, путешественником и очень хорошим человеком Андреем Теслиновым.

Вы никогда не задумывались, почему многие успешные люди любят путешествовать. Возможно, секрет кроется в образе жизни и стремлении открывать новые миры.

Как Вы считаете, деловой успех и любовь к путешествиям, это совпадение или закономерность?

Сегодня мы открываем новую рубрику под названием «Движение жизни», и публикуем интервью со специалистом в области концептуального анализа и проектирования, доктором технических наук, профессором, путешественником и очень хорошим человеком Андреем Теслиновым (интервьюер Сергей Сухов).

Андрей, расскажите о своем недавнем путешествии по Океании. Что больше всего удивило? Что произвело самое сильное впечатление?

«Путешествие по Океании» звучит слишком тихо для той части света, которую она занимает – на всех ее островах этого звука никто и не услышит. Это несколько сотен островов – загляните в карту перед началом своего путешествия.  Мой опыт знакомства с нею скромен. По маршруту «Живой параллели 2013″ мы были только на острове Новая Гвинея и то лишь в одной его половинке – в индонезийской Папуа. Есть же еще другая, скажем так, австралийская половинка — Папуа-Новая Гвинея. А там еще острова Фиджи, Соломоновы, Пасхи, Маршалловы, Гавайские, наконец сама Австралия… От одних названий и следующих за ними образов кружится голова. Про Папуа могу рассказать. Собственно, уже немного рассказал в своем Дневнике экспедиции. Но, если следовать Вашим вопросам, то отвечу так.

Больше всего удивила самобытная дремучесть уклада жизни людей в этом краю Земли. И то, что она еще сохранилась кое-где. В частности, Папуа – это редкостная, диковинная колыбель человеческой культуры. Это еще длящийся палеолит – каменный век. Считается, что он закончился 10-12 тысяч лет назад. Но это не так. В горах Маоке и, в особенности, в джунглях южной части Новой Гвинеи живут люди, которые еще пользуются каменными ножами и топорами, не снимая их с плеча, добывают огонь перетиранием палочек, лазают по ветвям и деревьям в свои жилища, похожие на гнезда, едят насекомых либо живьем, либо засыпав их саговой стружкой и подогрев на горячих камнях между листьями пальмы.

Все это удивительно, странно и казалось невозможным, особенно после Японии, откуда мы прилетели после первого этапа экспедиции.

Пожив несколько дней среди папуасов, побродив по болотным джунглям Папуа, немного разобравшись с историей человеческой культуры, это невообразимое поначалу противоречие как-то удалось объяснить, прижить, принять. Но теперь, дома, просматривая фотографии и перекладывая с места на место каменный топор, который я привез оттуда, я снова недоумеваю – как такое возможно?

Это и есть самое сильное впечатление от путешествия.

Чем менталитет жителей Океании отличается от нашего?

Тут сложно – ведь менталитет не лежит на прилавке по подобию украшений из райских птиц, … не записан на лицах жителей. Хотя он, наверное, где-то прячется среди всего этого. К тому же в каждом народе он становился и непрерывно становится по какому-то уникальному сценарию. И даже теперь, когда глобализация стирает оттенки культур, сводя их к чистой доске потребителя товаров и услуг корпораций, он все еще удерживается в культурной памяти народов. Скажем, при одинаковости, хотя бы одежд, индианки в американских джинсах и футболках танцуют совсем не так, как бразильянки или француженки.

Но если попытаться как-то отличить особенности мышления островитян от жителей материков, то они найдутся. Например, на Новой Гвинее больше тысячи языков, с полтора десятка языковых групп. Это означает, что там не состоялось такого смешения народов, языков, традиций, и всего прочего, какие произошли, скажем, на территории современной Европы. Здесь, если брать только последнее тысячелетие до новой эры и верить Георгию Владимировичу Вернадскому, сначала скифы перемешали крови с огромным количеством племен Древней Руси, потом пришли орды сарматов со своим «звериным стилем», потом прокатились волны гуннов, потом аланы, анты, славяне…, все это замешивалось на кровях греков, римлян, готов, иранцев, асов… Понятно, что все это создавало мощнейшее смешение, которого не знала Океания.

Андрей, теперь несколько вопросов о Вас. Есть ли какое-то отличие между Вашим состоянием в путешествии и вашим состоянием, условно говоря, дома? Меняется что-то в восприятии, поведении, мышлении, стиле жизни?

Разумеется, меняется многое. В домашних, в привычных условиях не возникает такого вызова разнообразия, которое происходит в путешествиях. Даже при высокой интенсивности деловой жизни мощность разнообразия ограничена. Домашний стиль жизни резко сокращает, сужает входной поток инаковости, не возбуждая такого количества вопросов к миру, какое происходит в дали от дома. Не скажу, что это плохо. Это хорошо, поскольку позволяет разобраться с тем, что попало в голову.

Но в путешествии все по-другому. Люди, картины, вкусы, отношения, языки, реакции людей на тебя, твои на них… Сейчас почему-то вспомнилась одна необыкновенно, неожиданно приятная встреча с обитателями вудуистского Храма Питона. Удивительное, волнующее ощущение от соприкосновения с прохладной кожей, как сейчас кажется, какого-то глубинно мудрого существа, которое ждало тебя много-много лет и…, «наконец-то ты пришел». Это, правда, не Океания – это Африка. Но и Вы спрашиваете уже не про острова.

Кстати, и команда, с которой ты путешествуешь, тоже ведет себя не так, как дома. Словом, все это всегда очень сильное возмущение для нас. Оно принуждает нас — и тело, и душу, и дух работать иначе, с Другим. Думаю, в этом причины сильных развивающих эффектов, которые происходят в путешествующих людях.

Разумеется, не стоит называть путешествием перелеты из Москвы, скажем, на пляжи Турции или Египта. Хотя, для кого-то и поездка в пригород – это путешествие. Как и всюду, все зависит от намерений и обстоятельств контекста.

Замечу еще одно переживание путешествий, которое происходит всегда. Это встреча с языками, которые тебе не понятны. Мой замечательный товарищ Алексей Насретдинов, называет такие встречи музыкой. Действительно, музыка – это же некий нечитаемый, но приятный слуху и душе звукоряд. Кстати, Алексей написал про это очень интересные книги. Так, вот, музыка чужого языка волнует как присутствие Неизвестного. Вот эта встреча с Неизвестным есть сильный момент переживания. Так близко к Нему мы дома не приближаемся.

В компании с кем из известных людей Вы бы хотели отправиться в путешествие?

Хороший вопрос! Ответа не знаю. Но попробую…

Я мечтал бы хоть немного полетать в самолете вместе с Экзюпери. Да, в его Южных полетах, в Ночном полете, над его Планетой людей … неважно где. Он сказал нам: «Ищите меня в том, что я пишу«. И я нашел.

Еще меня с детства волновали два странных слова, которые с каким-то придыханием проговаривал отец — Тур Хейердал. Потом открылось, что это имя великого путешественника. Я бы очень мечтал проплыть в его команде до Пасхи. Почему? Мне кажется, там происходило что-то очень важное для меня, чего я уже никогда не узнаю.

А еще я бы очень хотел побыть в путешествии или где угодно, хотя бы не долго со своим другом из суворовского детства – с Владимиром Глущенко. В кадетской казарме мы спали на соседних койках, сидели рядом за партой. Он не из «известных людей». Он обыкновенный русский мужик, каких, наверное, много на Руси. Крепкий, надежный, верный…, простой. В прошлом офицер-танкист. Недавно он ушел… И мне совершенно не понятно – куда это он ушел? И как это происходит в жизни, что путешествие еще не закончено, а друга уже нет рядом.

Но путешествие продолжается… И это тоже удивительно!

Спасибо Вам за Ваши вопросы!

Материал взят из авторского проекта Сергея Сухова